«Мост через Яузу»

- А мы с тобой, Марат, пожалуй, ровесники.

- ?! – Марат вопросительно вскинулся.

- Ну, если сопоставить прожитое, то и тебе, и мне сейчас за пятьдесят. Верно?

Марат неопределенно повел плечами.

- Действительно, что тут говорить, ровесники мы и большая часть жизни уже позади, – Николай Андреевич коротко вздохнул и, плеснув в стопку «Гжелки», продолжил: – Лучшая, надо отметить, часть позади - молодость.

И на это Марат ничего не ответил.

- Сколько мы вместе-то? Семь лет уже? Восемь. Помнишь? Сосед по гаражу - Владик Петрухин тебя привел: пусть, дескать, поживет с месяц. А ты, глянь, пожил, пожил - и прижился. Потосковал, потосковал и прирос. Насовсем.

Хотел было Марат возразить, что не тосковал он вовсе - не по кому и тосковать-то было, а побаивался он поначалу жену Николая Андреевича тетю Маню. Строга была попервости, требовательна. А потом ничего – жалела. Да что там говорить-то? Что бередить душу-то? Не дожила тетя Маня до сегодняшнего дня. Померла ровно год назад - рак. Промолчал Марат.

- Ну, помянем, Марат, тетю Маню нашу – Марию Алексеевну Паршину. Пусть земля ей, как говорится, пухом будет.

Помянули. Вроде каждый по-своему, а все равно одинаково.

Ведь помянуть - это не просто водки выпить, помянуть – это вспомнить тетю Маню пронзительно, да так пронзительно, чтобы душа перевернулась, затрепетала под сердцем душа и хлынула навстречу душе умершей тети Мани твоя душа и… чтобы повидались они.

Николай Андреевич повозил по тарелке селедку.

- Не могу, Марат, даже на час забыть Маню. Не могу - и все. Как будто рядом она тут каждую минуту. Где бы я ни был, куда, бы ни пошел. И вот что не возьму в толк – отчего так скрутило? Ведь сказать, что любил я ее как-то особенно сильно, нельзя. Да и не первая она и жена-то у меня. Не молодыми уже сошлись и жить стали. Три года не расписывались. А вот не отпускает она меня никак, и все тут. Ты-то что думаешь, Марат?

- Да что тут думать? Хорошая она была, тетя Маня-то. Добрая. И любила нас с тобой, Николай Андреевич. А говорить я тебе ничего не стану - ты все сам понимаешь. Расскажи лучше, как вы с нею встретились. Я этого не застал.

- А познакомились мы с ней обыкновенно. В гостях. Был день рождения у моей двоюродной сестры Светы. Ты и ее, и ее мужа Толю знаешь. На «Серпе и Молоте» у них квартира. Народу тогда собралось человек десять. Посидели. А потом Света мне и говорит: проводил бы мою подругу Машу домой, она тут недалеко, за Яузой живет, на улице Обуха. Я и пошел. На горбатом мостике, ты знаешь, для пешеходов, мы остановились и не заметил как разговорились. Она, оказалось, совсем недавно мужа - пьяницу, прогнала, а дочь ее, Катя, за военного выскочила и в Амурский край укатила. Осталась Мария Алексеевна совсем одна. Я же той осенью со второй женой развелся, ты ее не знаешь, такой профурсеткой оказалась. Два года всего и прожили.

Николай Андреевич закурил. Марат прищурил от дыма глаза и чуть-чуть отодвинулся.

- Так что стоим мы на мосту через Яузу, разговариваем. А ночь тихая на редкость, ни ветерка, ни машин на набережной. Конец июня. Не успело стемнеть – уже светает. Тепло. И почувствовал я, как оттаивать во мне что-то принялось. Словно эскимо по пальцам, потекла тогда по моей роже глупая улыбка от уха до уха. И позвал я ее за себя замуж.

Марат вгляделся в лицо Николая Андреевича и не сумел представить такой улыбки. Увидел только, как блеснув, полными глазами, глотнул Николай Андреевич, не предлагая Марату, целую стопку водки и продолжил севшим голосом:

- Посмотрела на воду Мария Алексеевна и говорит: - Пошла бы я за тебя, Коля, да только знакомы мы всего-то три часа. Давай пока так поживем.

Помолчали.

- Через два месяца ко мне переехала. Еще через два ты пришел. А остальное ты видел.

Марат, конечно же, видел. И помнил тетю Маню, и ценил ее, и любил, и ждал ее, почти как Николай Андреевич, и… И, как и тот, знал, что она больше никогда не придет…

- Пойдем-ка, Марат, на тот мостик, на Яузу. Постоим, – Николай Андреевич потушил в пепельнице сигарету.

Марат вышел в прихожую первый, Николай Андреевич за ним следом. Неторопливо надел кепку, оглянулся в глубину пустой квартиры, постоял, затем деловито нагнулся и звонко защелкнул на ошейнике Марата карабин короткого крепкого поводка.

©Попов А.В. Все права защищены.